Почему люди (мужчины) меня не любили.
П. ч. не любила людей.
П. ч. не любила мужчин.
П. ч. я не мужчин любила, а души.
Не людей, а вокруг, над, под.
П. ч. я слишком много давала.
Слишком мало требовала.
Ничего не требовала.
Слишком многого (всего) ждала — и не для себя.
Слишком терпеливо ждала (когда не шли).
Никогда не защищалась.
Всегда прощала.
Всё прощала, кроме хулы на Духа Свята, т. е. — Эренбургу не простила хулы на героя
Геликону — (непонимания, глухости и слепости на) Врубеля и Бетховена — и т. д. — и т. д.
Всё прощала — лично, ничего — надлично.
Всё прощала — пока лично, всё прощала — пока мне (но где кончаюсь — я??), но поняв, осознав кого, что во мне обижают и унижают, уже не прощала ничего, вся бралась (изымалась) обратно из рук.
Потому (боялись), что боялись “связаться”.
П. ч. так попросту “связаться” — нельзя.
“Развязаться” — нельзя.
(NB! Впрочем, одолевали и это!)
П. ч. у меня — имя (а это в цене).
Боялись моего острого языка,
“мужского ума”, моей правды, моего имени, моей силы и, кажется, больше всего — моего бесстрашия —
— и —
самое простое:
— просто не нравилась. “Как женщина”. Т. е. мало нравилась, п. ч. этой женщины было — мало. А если нравилась, то бесконечно-меньше первой встречной, к<отор>ую любили бесконечно-больше.
И — правы.
М.Цветаева
П.С. как все в точку, мы все что ли такие - русские жанщины? Или я просто глупая идеалистка.